Как-то летом на рассвете Заглянул в соседний сад, Там смуглянка-молдаванка Собирает виноград. Я краснею, я бледнею, Захотелось вдруг сказать: "Станем над рекою Зорьки летние встречать".
Тем временем я собрался потягаться c Урзара и тоже буду заваливать вашу ленту гифками и новостями. Ну еще и фонтанами радуги. Нет времени объяснять, пойду искать бумажный(коробочный) предзаказ. И какая там Лелиана! (я говорила, что люблю её больше с оригинальной озвучкой? Мы бы даже сошлись на почве веры в Бога, я думаю). Она такая (а я уверена, что это она) классная с редизайном! Даешь больше сохраненок с романсенной Лелей!
Подумала я тут и решила, что хочу в армию (в Израиле военная подготовка обязательная дл всех, чем я хуже?). Там никто не будет до...выпоняличто до моего внешнего вида (армейская форам меня вполне устраивает). Жаль, что волосы придется обрезать, но не беда, не впервой. Время для того, чтобы улучшить свою физическую подготовку у меня есть, а стреляю и разбираю автомат я ничуть не хуже любого мальчишки.
Скайрим, почему твоя основная ветка пройдена? Любимые авторы почему вы не пишите? Вдохновение, почему ты не приходишь? Уважаемый знакомые, перестаньте парить мне мозги! Бабушка перестань меня кормить! Целующиеся каджиты на фоне падшего Алдуина, прочь из моей головы! Контрольная по химии - не случайся! Сон приходи. Не, ну правда, у меня книжечка под боком и надо хотя бы один день выспаться. Сказал человек, который проспал весь день, да.
Начнем с того, что у нас был зачет. Хорошие новости: я сдала! Шпаргалку пришлось использовать только один раз, потому что забыла закон Джоуля-Ленца. Плохие новости: учитель физики отказывается говорить с другой половиной группы... Еще одна плохая новость: она уезжает и нам придется учиться с другой группой, а это не есть хорошо. Первый рубеж пройден, осталось сдать алгебру через неделю и я - официально свободна! Еще одна хорошая новость: завтра я не учусь, якобы день для "самоподготовки", Не знаю, что планируют делать остальные, но лично я собираюсь спать!
Но сегодня я залезу в Скайрим и хорошенько поиграю. Потому что мне так хорошо! Хорошо гулять по доме в длиннющей и широкой майке! Да, я буду жрать сладкие соевые батончики РотФронт! Съем всю пачку, чтоб мне плохо стало! Но боже, как хорошо-то будет целых два дня высыпаться!
А писать поду я не буду, нет. Прода - как-нибудь в другой жизни. Мне просто лень пилить главу.
Смотрю я "Универ", а там бац! и диалоговое окно из Массыфекты!
Доковыляла я, бедная лошадка, до дома. С какого, спрашивается, перепуга, сапоги. которые я спокойно носила еще осенью, стали мне натирать? Было очень больно, честно. А пришла домой - и стало грустно и как-то одиноко. Я в принципе была предупреждена, что сегодня мама и бабули дома не будет. Почувствовала себя как муж, которого жена оставила дома, а сама уехала в отпуск. Сама готовь, сама убирай. Мне даже пищу разогревать лень, поэтому я замешал себе кофеек и взял печенек.
Я сейчас немного в панике, поэтому, скорее всего, ближайшие две недели я не появлюсь. Мне перенесли физику со следующего вторника на эту пятницу. Сессия Голодные Игры начинаются. Отсыпьте мне немножко Дайри магии?
Учитывая то, что между Сонечкой и новым компьютером, я все-таки выбрала новый компьютер, я уже предсказываю то, как буду объяснять консультанту, какой компьютер мне нужен. - Девушка, так какой вам компьютер нужен? - Ну... знаете... Он должен потянуть Инквизицию на ультрах. И я должна впихнуть в него множество модификацией для Скайрима, так, чтобы он не сгорел нахрен.
- Вы пробовали добавлять в кофе немного соли? Знаете, я недавно попробовал, и, знаете, кофе стал каким-то, я бы сказал, солёным. Такой, в общем-то, необычный вкус, но это можно пить! Вам обязательно нужно попробовать. Джонни, да у тебя как раз пустая чашка! Давай сюда, подолью тебе, заодно можно посолить. Солёный кофе - это, ребята, наше будущее! (с)
И пришло время сообщить о том, что я жив-здоров и даже еще шевелюсь... Удивительно, насколько это неделя была для меня насыщенна как плохими, так и хорошими событиями. Буря будних дней потихоньку сходит на нет, и я, пожалуй, готова рассказать все то, что произошло за последние два дня. А эмоции меня и правда захлестывают. Ведь столько успела за два дня!
Наверное, стоит начать со вчерашнего концерта. Нас сняли с шестого урока и устроили последнюю, контрольную, читку. Текст отбарабанила наизусть, все хорошо и нас пошли гримировать... Начнем с того, что все начали ржать, потому что у меня со второй улиткой самый хардкорный грим был. Это должны были быть бакенбарды и круги под глазами, но мне они очень напоминали племенные татуировки турианцев. В точности как у Гарруса, да. Потом мы с бро, который играл арт-дизайнера, делали селфи и вообще радовались. Где-то на середине представления я начала нервно сглатывать, потому что поняла, что забыла все к чертям. Но мы-таки доиграли, мы все сделали. А потом, когда уже поклонились и распрощались, наша учительница меня обняла. Я прям расплакался. И вообще, наc все поздравляли и говорили, какие мы молодцы.
Сегодня ездили в дома-музей Льва Николаевича Толстого. Прекрасна экскурсия, я даже пару фоточек притащил. С утра Н. сказала нам, что "Экскурсию у вас проведут симпатичные юноши". Симпатичные юноши? Вот это я понимаю - мотивация! Впрочем экскурсию нам провела милая девушка... Но это не главное. Потом мы приехали в школу и нам дали пожрать. Всех актеров вчерашнего представления кормили тортиком и проженками. Люблю свою школу.
Потихоньку буду складировать здесь драбблы о своей любимой хаджитке. Вроде, один из них я здесь уже выкладывала, но, недавно написались два других. И это своеобразные способ сказать, что я еще не помер и вполне жив и продолжу выносить вам мозг. Эх, по-скорей бы добегать Skyrim.
I.ОбменВоздух. Воздух пах удивительной свежестью после дождя. Талморский плащ промок до нитки, но Мау все равно продолжала кутаться в него, словно так было теплее. Страж у главных ворот Рифтена отправил её к Северным воротам. С трудом подавив желание когтями вервольфа разорвать ему горло, хаджитка сделала крюк, пройдя вдоль стены, окружавшей Рифтен.
- Во имя двух лун! Я бы никогда не смог перебраться через эту стену…
Довакин замерла, услышав до боли знакомый голос. Знакомый до зубовного скрежета, до ноющей боли в груди. Голос, который всегда набатом звучал в голове.
“Если твоё желание остаться на Вечной Охоте с Хирсином, значит Карджо стоит уйти”.
“Боги! Алкош, Хенарти, Мара, если у вас осталась, хоть капля сострадания к отверженной Мау из Соратников, что предпочла после смерти отправиться на Вечную Охоту, молю вас, пусть это окажется он!” – с отчаянием подумала она. “Талос, слышишь? Я готова поверить и в тебя, странный бог Братьев Бури! Но верни, верни мне его!”
- И как же нам пробраться в этот город, с такой-то пошлиной, - послышался голос Акари. Акари, которую Карджо когда-то сравнивал с воинствующим мужчиной.
Хаджитка не выдерживает, срывается чуть ли не на крик: - Карджо! Карджо! – Светозарный падает у ближайшей березы, а Довакин бежит к тому, о ком грезила многие месяцы.
Мау обнимает хаджита, сталь пластинчатого доспеха на легком морозе обжигает кожу. Где же Талморское одеяние, над которым они оба смеялись? Уничтожил, как еще одно ненужно воспоминание о ней?.. А разряженные посохи видимо стали посохами для каких-нибудь паломников.
- Мау из Соратников, ты все же нашла меня, - она не знает, чего больше в его голосе: облегчения, радости или же… презрения. Презрения к тому зверю, что живет внутри её.
- Нашла и больше никогда не покину. Если Алдуин уничтожит весь мир, мне будет глубоко плевать. Если Хирсин позовет меня на Вечную Охоту, я самоличную перережу ему глотку. И это будет первый случай, когда бог действительно погибнет.
- Волосы у Мау стали длиннее, - Карджо кривовато улыбнулся, обнимая Довакин.
- И все же, как бы нам пройти в Рифтен? – подала голос Акари, пытаясь привлечь к себе внимание.
Мауриция рассеянно отстраняется от хаджита и расстегивает пояс, на котором носила кошель и протягивает его караванщице: - Вот. Здесь хватит, чтобы заплатить пошлину за всех в твоем караване.
- Ну и что же ты хочешь взамен? Неужели думаешь, что Акари поверит в твое благородство?
- Карджо.
- Что, прости?
- Я хочу Карджо.
- Но он не вещь, чтобы его можно было забирать.
- Я согласен, Акари, - хаджит подошел к ним. – Вы проходите в город, а Карджо – уходит с ней.
- А не она ли являлась причиной твоего возвращения? Ты, то покидаешь караван, то вновь разыскиваешь нас. Не явишься ли ты сюда через пару месяцев вновь?
- Карджо не вернется, - уверенно отвечает он и сжимает в своей широкой ладони руку Мау. – Карджо уходит с щитом. А если и вернется, то только на щите.
Мау не понимала. Не понимала, как может быть хорошо рядом с кем-то без физической близости. На широкой кровати в таверне Рифтена, под широким меховым плащом, который остался у Карджо со времен их совместных путешествий.
- У Мау волосы пахнут снежноягодником. Красными и кислыми ягодами. Мау долго стояла за столом со склянками?
- Очень и очень долго, - согласилась хаджитка.
Карджо положил подбородок на голову Мау и только крепче прижал её к себе. Завтра они должны были отправиться в Солитьюд.
Мау не спала так крепко со времен своего первого обращения. II.Боги Острый коготь хаджитки звонко клацнул по металлическому кругляшку на цепочке: - Тебе нравится это украшение? В твоей культуре оно что-то символизирует, Лидия?
- Это амулет Талоса, - спокойно поясняет хускарл. – Нашего бога, как ты помнишь. Говорят, что его амулет придает жизненных сил.
- Тебе и правда помогает? – с сомнением спрашивает Довакин.
- По-крайней мере, он мне еще никак не повредил. Разумеется, есть не только амулеты Талоса. Есть еще амулеты Дибеллы, Акатоша, Аркея…
- Все опять забыли про бедную Хенарти! – хрипло рассмеялась Мау. – Хотя, насколько я помню и амулеты Кинарет у вас, нордов тоже есть. А что же Дибелла? Почему ты не носишь её амулет? Разве тебе не по душе богиня, что оставила нам завет любить друг друга, то есть ближнего своего? – хаджитка расплывается в пьяной улыбке и тянется к женщине.
- Даже ты, несмотря на всю свою распущенность, не поклоняешься ей. А приносишь жертвы Маре за благополучие своей семьи, - целомудренно заявляет Лидия.
- Где она, моя семья. И жив ли хоть кто-то из тех, кто появился со мной на свет в одну ночь? – пожимает плечами Довакин. – А ты, правда, веришь? – неожиданно спрашивает она.
- О чем ты? - А я о богах. Ты правда в них веришь? В вашего Талоса, в Мару, в Кинарет и Дибеллу? Разве не кажутся тебе все эти глупые боги выдумкой? Ладно, ваш Талос, он хотя бы существовал, но остальные… не более, чем глупые статуи, разве нет?
- А ты как думаешь? – не спеша разъяснять свои мысли спросила Лидия. –Я же видела, как ты с остальными Братьями Бури приносишь жертвы Талосу и просишь его благословения.
- Перед тем, как штурмовать твой город, - усмехнулась хаджитка. – Приносить жертвы и в качестве шутовского представления и верить – это две разные вещи. Но… я верю, - мрачно добавила Мау. – Только не в ваших, нордских богов. А в своих. Хенарти, Алкоша, Мару. Мы не ставим им статуй и нам не нужны посредники-жрецы в нашем общении с ними. Мы не приносим жертв. Просто в момент любовного экстаза можем помянуть вашу Дибеллу, хотя к ней не испытываем ни малейшего почтения. Когда мы признаемся в любви может поклясться Марой. А когда я просила попутного ветра для моего корабля, всегда мысленно просила Хенарти. А просящий хаджит будет молить тебя “во имя С'рендарра”. Но мы не придаем нашим богам такого значения, как вы. Умирая, мы будем вспоминать о своих родных и бросаться в битву не за Богов и не за королей, умирать мы будем с именем возлюбленных на устах. А ваши… ваши жрецы, создавшие культ Талоса и приравнявшие его к богам – просто глупцы.
- Это почему? – удивилась Лидия.
- Да потому, - Мау недовольно цокнула языком, еще раз клацнув когтем по амулету на шеи хускарла. – Если один человек стал равен богу, значит и другие смогут. А боги всегда должны оставаться богами, недостижимыми, далекими… И абсолютно глухими к нашим мольбам. III. Стена - Кто ты? – голос хаджитки дрогнул. – Я тебя не знаю, - Светозарный был спрятан в ножны. – Что она с тобой сделала? Разве возможно превратить человека в фанатика лишь за несколько часов? И где то тканевой одеяние талморцев? Мне казалось, оно тебе нравилось, я думала мы так поедем в Коллегию Магов и вместе будем обучаться, эти мантии как раз подходили…
- Ты ошибаешься, - спокойно ответил он. – Просто теперь Карджо понял цель своего существования. И это очень важно для Карджо.
- Уничтожить всех драконов в Скайриме, да? – с обидой в голосе переспросила Мау. – Да не сможешь ты этого сделать, не сможешь! В одиночку, так точно. Гордишься собой, да? Тебя же первым приняли в орден, за столько лет! Начинается это чертово возрождение… лучше бы я тебя не приводила к Дельфине вовсе! Мы могли бы путешествовать по Тамриэлю, наплевав на этих драконов. Мы бы побывали в Эльсвейре…
- Это говорит Довакин, последняя Драконорожденная, которая убивает людей по просьбе ребенка, - мирно парировал хаджит.
Она застыла. Ведь Карджо никогда не перечил ей, всегда во всем соглашался, всегда поддерживал. Клинки постепенно начинали забирать у неё все. Отправляя её на самые опасные задания, забирая всех лучших воинов, которые идут бок обок с ней и обращает в свою, фанатичную веру… Веру Клинков.
Седобородые оказались правы. Ей не следовало доверять Дельфине и Эсберну.
- Значит, ты отказываешься следовать за мной? – уточила Мау.
- Нет, - покачал головой он. – Хаджит по-прежнему идет за тобой.
Довакин резко обернулась и зашагала прочь из Картспайра, петляя по запутанным туннелям, она не сомневалась, что Карджо следует за ней.
Ближайший трактир оказался в Рорикстеде, где путникам и пришлось остановиться на ночлег. Когда Карджо попытался зайти в комнату к Драконорожденной, получил отворот-поворот: - Я сняла две комнаты, твоя – там, - она махнула рукой на соседнюю дверь. – Увидимся завтра утром.
И захлопнула дверь прямо перед носом хаджита.
Несмотря на то, что день выдался тяжелым, сон к Довакин не шел. Да и уже давно, с самого превращения в оборотня, сон не приносил ей желанного спокойствия. Множество тревожных мыслей разрывали сознания Мау. Постоянные атаки вампиров, Драконы, нападающие на мирные поселения… а еще мучила нарастающая стена между ней и Карджо. Она пыталась снести её, но вместе с тщетными попытками приходило отчетливое понимание, что еще немного – и разрушить её будет невозможно.
Она сползла к кровати и подошла к стене, выпустив когти и поскреблась (противно подумать, но она вела себя, как домашняя кошка) о стену. Она знала, что здесь они тонкие и вполне пропускают звук. Он должен услышать. Тем более у хаджитов чуткий слух.
- Карджо… я передумала. Возвращайся. Приходи ко мне в комнату. И, знаешь, я одержу победу над Алдуином. Он обязательно будет сражен, я обещаю. И тогда... ты же убежишь со мной? Куда-нибудь далеко в леса, там мы построим свой дом и будем жить, наплевав на все… Ты же сможешь нарушить на клятву? Попросту наплевать на неё?.. Хотя бы ради меня…