Как же страшно меня начало коробить от постоянной пропаганды гомосексуальных отношений в играх BioWare. Но здесь... здесь, я чуть ли не разрыдалась в начале, когда Катриэль проснулась вместе с Мэриком. Потом, когда Логейн "своей силой воли заставил Роуэн выздороветь" ( я так понимаю, в том мире, где оказался Мэрик, Роуэн была с Логейном, так как он должен был привезти её из Гварена). А потом Николас и Жюльен. Уносите меня семеро. Давно не ревела над книгой. Тем более, что от так слабо написанной книги не ожидала ничего особенного...

"— Я знаю, что мы в Тени. Я это сразу понял. Как только я увидел Жюльена живым, я понял, что этого не может быть. Я держал его в объятиях… мертвого. Такое не забывается.
— Значит, нам ничего не придется объяснять, — с облегчением проговорил Дункан.
Наступило неловкое молчание. Николас вернулся к очагу, провел ладонью по полке над ним, словно проверяя, насколько она гладкая. Мэрику показалось, что в глазах его появилось затравленное выражение. Долгое время все они молча смотрели на мужчину, застывшего у очага. В комнате было слышно лишь потрескивание огня.
— Мы говорили об этом, — пробормотал белокурый воин. Он так и не обернулся к ним. — О том, чтобы уйти из Серых Стражей и поселиться здесь. У нас было бы еще несколько лет до того, как скверна возьмет свое, и мы провели бы эти годы друг с другом. Мы могли бы по-настоящему быть вместе. — Он снова легонько провел ладонью по полке над очагом. — Все было так замечательно, так подробно продумано…
Голос Николаса сорвался, и он смолк, неотрывно глядя в огонь.
— Ты хочешь остаться, — сказал Келль.
Это был не вопрос, а утверждение. Охотник и Ута обменялись печальными понимающими взглядами.
Николас кивнул:
— Да. Хочу.
— Ты не можешь так поступить! — вскинулся Дункан, и видно было, что он пришел в ужас, осознав, к чему они клонят. — Так нельзя! Ты же знаешь, не Жюльен, верно? Все это — ложь!
— Нет, не ложь.
В голосе белокурого воина прозвучала решимость. Мэрик подошел к нему, осторожно положил руку ему на плечо, заглянул в глаза.
— Но ведь это сон. Твое тело, как и наши, — там, в реальном мире. Если ты останешься здесь…
— То умру? — Николас смущенно улыбнулся. — Мы всегда знали, что один из нас может погибнуть в бою. Я думал, что готов к этому, а оказалось — нет. — Он повернулся к очагу, не в силах смотреть в глаза Мэрику. — Я люблю Жюльена. Скажите мне, что я должен вернуться к жизни, в которой я не смогу жить без него. Скажите, что мне все равно предстоит умереть.
Этого Мэрик сказать не мог. Он снял руку с плеча Николаса и отступил.
— Но… — Дункан огляделся, и его смятение лишь усилилось, когда он увидел, что все остальные готовы принять решение Николаса. — Ты это серьезно? Тебе надо вернуться! Это же самоубийство!
— Бывает смерть и похуже этой.
— Нет! Так нельзя!
Дункан бросился к Николасу с таким видом, словно хотел толкнуть его в очаг. Белокурый воин перехватил его за ремни доспеха и удержал. Дункан, правда, и не особо сопротивлялся. Он был не столько взбешен, сколько потрясен.
— Как ты можешь допустить, чтобы демон одолел тебя?
Николас медленно кивнул, прикрыв глаза, словно эта мысль причиняла ему боль.
— Жюльен спас тебя, — со вздохом проговорил он. — Он поступил правильно, и я это знаю. Мне только жаль, что я не погиб вместе с ним.
Николас помолчал и, открыв глаза, прямо взглянул на Дункана. По лицу его текли слезы.
— Я действительно погиб вместе с ним. И демон тут ни при чем.
— Но…
— Оставьте мне мой сон! — взмолился Николас дрогнувшим голосом. Теперь он смотрел не только на Дункана. — Прошу вас, оставьте мне хотя бы это…"