"У меня была семья, знаешь ли. Но мои родители вовсе не были дикарями, они просто мирно воспитывали меня, не мешая никому жить... воспитывал, конечно же,
воспитывал,"- поправляет себя Асала, отвечая Железному Быку, когда у них завязывает разговор о жизни в Кун и семье. Со временем к Адаар приходит понимание, что она соврала косситу. Не сознательно, нет, просто она настолько привыкла "открещиваться" этими простыми фразами, что и сама уже поверила в придуманную правду.
Навряд ли человека, который живет наемничеством можно назвать тем, кто "не мешал никому", а детство с холодным оружием в обнимку в трясущейся повозке или промозглой пещере - спокойным. И узнавая все больше о жизни Быка в Кун, Асала жалеет о том, что выросла за пределами Пар-Воллена, впрочем тут же одергивает себя, вспоминая, что могла не родиться вообще.
Асала Адаар родилась в одной из пещер близ моря, на Сегероне, острове с кровавым туманом, где никогда не смолкали звуки бойни. Её отцом стал тал-васгот в одной из банд, коих на острове несчетное множество. Иногда устраивали облавы на тевинтерцев, иногда - на отряды кунари, которые охотились за отступниками. В одной из стычек её отец и познакомился с её матерью.
"Отец говорил, что моя мать была красивой. А я не помню ничего кроме седых волос и черных ниток в уголках рта..." - скажет Инквизитор, вспоминая о своей семье.
Если бы она удосужилась расспросить отца до того, как его повесили, узнала бы о том, что облава в которой познакомились её родители, была на каратаам, на отряд из сааребасов и их арваадов. Её мать успела вовремя притвориться мертвой, когда её арваада прирезали, а когда отряд отца Адаар собирался уходить, пошла на звук за ними. Почему не прикончили и её заодно - загадка, но сааребаса отмыли, привели в чувство, и она стала полноценным членом отряда - боевой единицей. Со временем между полуслепой немой магичкой и одним из наемников возникла связь, не то чтобы любовная, но в случае если бы пришлось выбирать между любовником и другим членом отряда - выбрали бы любовника. Связь продлилась около полугода, когда живот наемницы начал характерно округляться и тогда остальной отряд помахал сааребасу ручкой: "Беременным и детям не выжить на Сегероне", а тащить за собой обузу они не собирались. К чести отца Асалы - он не оставил любовницу, и весь срок до рождения ребенка они вместе ходили по острову, перебиваясь случайными заработками.
читать дальше?
И вновь возвращаясь к рождению, Адаар - родилась она в пещере близ моря, в тот день, когда оба её родителя понимали, что жизни на Сегероне для них быть не может. Не с кричащим довеском. И тогда оба приняли единственно верное решение - забраться на ближайший корабль и уплывать в ближайшую страну.
Ближайшей страной оказался промозглый Ферелден, где они и прибиваются к сборищу отребья, которое состоит из кунари, людей, парочки эльфов и гнома, который бодяжил самый лучший эль во всем Тедасе.
Рано или поздно это должно было случиться - мать Асалы погибает в одной из стычек... со шпионами Бен-Хассрат. Осознавая, что даже в другой стране их не оставят в покое, отец Адаар да и многие кунари совсем перестают останавливаться в поселениях лишь быстрее и быстрее пересекая мили и мили обширных земель Тедаса.
Дочь взрослела, отец пытался уделять ей все свободное время, но проблема была в том, что времени и не было. Некоторые из женщин-наемниц по мере сил помогали с малышкой, но отец даже несколько ревниво смотрел на то, что кто-то, кроме него, заботится о дочери. А потом Асале исполняется пять - и у неё по прежнему нет никакой предрасположенности к магии - и девочку становится тяжело оттащить от кузницы. Старый пройдоха Смит - кузнец и оружейник (правил он оружие и доспехи незаконно пробираясь в чужие кузницы) для всего отряда, не без удовольствия начинает рассказывать маленькой косситке о кузнечном деле. Отныне вместо желанных резных фигурок из дерева её игрушками стали холодные лезвия, а вместо беготни дневной с еще несколькими детьми из их кочующего лагеря - занятия с деревянной палкой, что пока заменяла меч.
Отец спокойно воспринимает увлечение дочери холодным оружием - а Асала потом не раз проклинает его, потому что годы наемничества она не будет вспоминать с пылкой любовью, хотя потом умение сражаться сослужит ей хорошую службу. Но это все - потом, далекое будущее для пока еще ребенка.
В десять, какая-то шайка нападет на их лагерь в Вольной Марке, в Киркволле, на Штормовом Берегу. И один из бандитов убивает из арбалета её единственного друга - старину Смита, к моменту своей гибели уже одноглазого и одноного, с сединой на висках, с плешью на затылке, зато отменной бородой. И пока убийца перезаряжает плохонький арбалет, из которого попадает только с двадцати метров, пока достает болт, которым выстрелит, маленькая девочка успевает кинуть хорошо заточенный кинжал, над которым работал мастер-оружейник, и убить бандита. Первое убийство не заканчивается ни слезами, ни истериками, остается лишь холодный рассудок и осознанное желание затаиться в какой-нибудь пещере, пока все не закончится.
После этого убийства остальные дети бояться к ней приближаться.
В пятнадцать, её отряд проходит рядом с деревней, несколько домов в которой сожгли васготы. Её отца - почему-то единственного из всего отряда - хватают и обвиняют во всем том, чего он не совершал. Это странно, думает Асала, то, что он всю жизнь бежал от Бен-Хассрат, а в результате его поймали какие-то селяне. И не раз ей будет казаться, что отец хотел умереть, просто ждал того момента, когда дочь будет уже достаточно самостоятельной, чтобы о себе позаботиться. Он просто выбрал самую легкую смерть - лучше уж от рук крестьян, чем от Бен-Хассрат... Его решают повесить.
Веревка дважды обрывается. На третий раз ломается сук. Девочка, что стоит среди толпы, почему-то не замеченная всеми, не понимает, почему её сильный отец не сопротивляется. Почему не размозжит тому обрюзгшему старику череп о дуб, на котором его хотят повесить, почему не зовет никогда из отряда на помощь. Потом понимает, что отец смотрит только на неё, и даже когда трое дюжих парней затягивают петлю у него на шее, когда тянут за другой конец веревки, чтобы поднять его, коссит сипит старую колыбельную. Чертовски страшную колыбельную, которую пел иногда пьяным голосом, после попойки в трактире. Колыбельную про висельника, под которую Асала засыпала почти каждую ночь. На словах: "Are you, are you coming to the tree, where I told you to run, so we’d both be free," - которые он говорит почти одними губами, жизнь коссита прерывается.
Нескладную девочку-косситку, которую неожиданно обнаруживают среди толпы селян, почему-то отпускают.
Спустя много лет, спасшись после Конклава, и напившись в Убежище, она поет песню про висельника и хохочет. Хохочет и плачет. Люди в таверне её откровенно пугаются.
Потом она оставляет отряд, с которым путешествовала почти всю свою жизнь. Адаар не может им простить смерти отца, которого можно было спасти, и смерти матери. А себе лично - не прощает смерти Смита. Косситка уходит и позже найдет приют на окраинах Антивы, где есть лучшие виноградники.
Найдя приют в одной из деревушек, рогатая девчонка найдет успокоение. Живя в старой лачуге, работая вместо со всеми и пропуская стаканчик-другой в местной таверне, Асала находит в себе силы стать другим человеком. Лишь на время.
Но натура бойца проявляет себя, и после тяжелых работ в поле, она находит в себе силы еще упражняться не с мечом, но с плохо отесанной палкой, совсем как в детстве. Она снова вспоминает жар битв, которые видела и чувствует почти физическую необходимость снова почувствовать рукоять меча в руке. И такая возможность ей представляется, когда она слышит об отряде Вало-кас, что остановился неподалеку.
И без сожалений оставляет жизнь крестьянки, обменивая её на жизнь наемницы. И эта жизнь открывает ей новые горизонты.
Свой маленький отряд, друзья - некоторые тал-васготы, эльфийка-магичка и даже несколько ребят-гномов, что скрывались от Хартии. И конечно же - первое серьезное увлечение. Командир "железная задница" Талли - скупой на слова мужчина, даже немного грубый. Про себя косситка посмеивалась, что задница у него железная сразу по нескольким пунктам. Увлечение и совместные физические занятия в палатке продлились несколько лет, а потом просто сошли на нет, что не мешало командирам нормально общаться.
И все же - Вало-кас, со всеми его участниками: друзьями и неприятелями, мимолетными увлечениями и прочими - стал Асале Адаар второй семьей.
Потом случился Конклав. После - Убежище и разговор с Железным Быком, и Асала не смогла понять почему не упомянула о своем отряде, который тоже был ей семьей - но скорее всего, будет оправдываться она про себя, это потому что они обсуждали именно кровную связь. А потом при разговоре с Быком о Кун, получает целую исповедь о том, что она, скорее всего, не смогла бы иметь ни первой семьи, ни уж тем более второй. И она не понимала, почему человек выросший в религии, к которой она так рьяно тянулась, не менее рьяно её от неё отваживал.
"Как вы относились к Кун?" - спрашивает её Джозефина.
"Хотела его принять," - отвечает Асала и, помолчав, добавляет: "Когда-то".