[vengerberged.]

Я напоминаю себе лошадь, закусившую удила и несущуюся к финишу. Лошадь бежит так быстро, что у неё появляется пена на губах. Лошадь взмылена, но продолжает бежать. Её подстегивает жокей, ревут трибуны, и от рева этого закладывает уши. Но что будет, когда лошадь перечет финишную черту? В моем случае — гос.экзамены и вступительные. Так что случится с несчастной лошадью? Скорее всего она упадет замертво . Я и упаду, скорее всего. Финиш он далеко. Финиш — это золотая медаль, на которую мне сказала идти моя классная руководительница. Финиш — это поступление в самый престижный ВУЗ. Финиш — он далеко. А лошадь уже загнанна.

Моя мать, в принципе, неплохой человек. Только как папа говорит: "характер у неё идиотский". Что, на самом-то деле, странно. Человек — отдельно, а характер — отдельно? Так вот, неплохой она человек. Даже хороший. Но как же страшно было было слышать от этого хорошего человека слова о том, что я — мелкая дрянь, которая всем, простите, трахает мозги и из-за которой у всех проблемы. Слышала я это из соседней комнаты, когда сидела в наушниках. С перепугу подумала, что ослышалась. Сняла наушники. Нет. Не ослышалась. А там папа. Мама обычно стесняется при папе со мной скандалы закатывать. Но тут видимо нет. Причина — внимание — тон, которым я ей ответила. Я не повышала голоса. Ответила ровно и равнодушно. А, простите, какой у меня может быть тон в полвосьмого утра? Я сплю пять часов уже пять дней. Я застрелиться хочу. Отвечаю всем ровно и спокойно, потому что на другой тон сил нет. Но как человека может выбесить спокойный тон — выше моего понимания. Второе, что её выбесило: то, что я должна была поехать (в итоге я так и не поехала) на одно мероприятие связанное с учебкой. Я, видите ли, сказала ей это только в пятницу, а должна была за неделю до того. Но суть в том, что я сказала маме об этом в тот же день, когда и узнала, т.е. в среду, следовательно она первая узнала о том, что в пятницу у меня — мероприятие...

Я обычно кричу в случае скандала. А тут как заревела в коридоре после слов: "Повтори еще раз, что ты сказала". Это было так страшно. О, как я ревела. Как ревела. Никогда в жизни так не надрывалась, по-моему. Спасибо папе — успокоил. Мама себя виноватой не считает, прошествовала мимо меня с гордо поднятой головой. Из-за того что ревела, опоздала в школу. Впервые за одиннадцать лет. Отличненько вообще. Предвещаю, что через денек-другой Ба (которая, конечно же, поддержала маму) начнет мне говорить, что, дескать, и моя вина здесь была и надо бы мне сделать первый шаг...

Но знаете что? Ничерта. Не буду. Эти месяцы я была образцово-показательной дочерью. Вежливой отличницей, с соответствующим маминым вкусам — сиречь патриархальным стереотипами — внешним видом. Платьишки, лодочки, которые я самостоятельно надеваю... ну раз в месяц, что ли, чтобы покрутиться-повертеться и удовлетворить собственное эго. Получала пятерки, ходила на четыре дополнительных курса (а это приход в шесть вечера домой, попрошу заметить), моталась к двум репетиторам (ок, к одному, англичанка по-прежнему ко мне приезжает, зат око второму полтора часа только еду, плюс три часа занятий). Нареканий ни от кого не имела, все случайно схваченные тройки — исправляла. На собственном рабочем месте порядок блюла и после еще в девять вечера бежала к маме делать массажик. Вы что, у мамочки же ноги больные — я её жалею! И все с улыбочкой, с улыбочкой, словно на отчетном концерте. Но оказывается что даже все мои усилия не делают меня если не идеальной, то хотя бы хорошей дочерью. Я выхожу хуевой при любом раскладе. И надоело мне искать причины в себе и каждый раз говорить: "да, здесь была и моя вина, наверное стоит извиниться первой". Потому что здесь не было моей вины. Здесь было самодурство мамы, которой все не так и все не то. Это не значит, что маму я перестала любить. Или что мама меня не любит. Просто такая любовь — она хуже ненависти.

Я очень устала. И ничего не хочу. Я уже давно ничего не хочу. Даже спать не хочу. Разучилась.

@темы: everyday hero, школа нас тупила